Пять
Обстановка на корабле стояла напряженная, так как нет ничего более гнетущего для человеческого сознания, чем неизвестность. Уже несколько часов подряд яхта шла в режиме торможения. Церера на экране была представлена едва заметной далекой точкой. Кроме нее серыми крестиками были помечены несколько незначительных астероидов. Неизвестный корабль датчиками все еще не фиксировался.
— Возможно все-таки сменил курс, — задумчиво сказал Егор. — Если он такие расстояния за несколько дней проделывает, он уже может быть вообще где-нибудь за пределами солнечной системы.
Игорь, который стоял в дальнем углу рубки, поднял глаза к потолку в безмолвном жесте благодарности. Ему совершенно не хотелось, чтобы рандеву состоялось. Не помогало даже ни его чисто человеческое, ни научное любопытство.
— А может он уже там, — ответил Владимир. — Мы же его ни разу радарами не фиксировали. Первое его местоположение мы знаем по фотографии. Второе он нам сам послал.
Дальше все стояли молча, прильнув к монитору, размером во всю стену. Навигационные экраны на лучших военных кораблях, на которых приходилось летать Владимиру, были гораздо меньше и явно не такие четкие. Глядя на воплощение этого последнего слова техники, Владимир почему-то вдруг вспомнил про сына Мурмагометова. Ему вдруг стало интересно, был ли он все еще готов просить у жизни морских свинок, или же ему и зоопарка теперь было мало.
Церера приобрела более отчетливые очертания и висела посреди экрана серым яблоком с едва заметными голубыми пятнами, рядом с которыми компьютер теперь добавил небольшой зеленый треугольник с надписью “Обсерватория “Церерская”. Никаких следов корабля по-прежнему не было.
В этот момент Евлампий Пуповязов стоял у панорамного окна пульта наблюдения. Впервые за долгие годы его не интересовал счет игры в морской бой, хотя он практически отыграл потерянное преимущество. На столе остывала кружка кофе, из которой он успел сделать всего один глоток, но даже это досадное событие его не беспокоило. Его взгляд был направлен в сторону серой поверхности ненавистной планеты, на которой он знал каждый камень и каждый изгиб кратера, и которую он давно уже не считал достойной своего внимания.
Евлампий нервно теребил бородавку на шее и думал о том, что, наверное, надо было бы разбудить своих коллег, один из которых недавно закончил смену, а второй возможно еще не проснулся.
Через несколько минут пребывания в ступоре, он вдруг вспомнил, что в комнате есть жирная красная кнопка с белой надписью “ТРЕВОГА”, которая за все их долгое пребывание на станции была нажата всего один раз филейной частью самого Евлампия во время празднования Нового года. Евлампий сделал несколько шагов в сторону, не отрывая глаз от происходившего за окном, нащупал кнопку на стене дрожащими пальцами и надавил на нее.
Коридоры и комнаты “Церерской” обсерватории наполнились резкими гудками, чередовавшимися с приятным женским голосом, который постоянно повторял написанное на кнопке слово. Так прошло несколько минут. Коллеги Евлампия на сообщение об опасности отреагировали не сразу, так как само понятие “происшествие” на их станции отсутствовало полностью. Здесь ничего никогда не происходило.
В конце концов дверь наблюдательного пункта открылась, и на пороге появились две фигуры: одна в пижаме, другая в трусах и с зубной щеткой во рту. Недовольные матюги умолкли сразу же, когда они увидели то, на что смотрел Евлампий.
— До сближения с Церерой час сорок минут, — констатировал Владимир. — Нам ничего не остается, как выйти на орбиту и ждать приближения корабля. Благо со связью у нас проблем не будет, на обсерватории одни из самых мощных передатчиков в галактике, военные образцы.
— А почему военные? — поинтересовался Игорь, который хоть и был обижен на Владимира после совещания, но не мог сдержаться.
— Ну а как ты будешь передачи шифровать? — ответил Владимир беззлобно. — Военные тайны все-таки передают. Это большая случайность, что они действительно гостей из космоса засекли, кем бы они ни были. Она же на полном автомате пол галактики сканирует и о расположении кораблей на Землю докладывает. Даже эти три бедолаги, которые там сидят, об этом не знают. Они же там чисто для галочки, чтобы обсерваторию за гражданский объект выдать. Ну или мало ли, если сломается там вдруг чего…
В этот момент на экране зеленый треугольник “Церерской” обсерватории вдруг покраснел, и рядом с ним появились три мигающие волны.
— “Церерская” передает сигнал тревоги!
— Мало нам одного СОСа было. Соедини.
Долина кратера перед глазами Евлампия и его коллег была покрыта плотной завесой серой пыли. В душе у Евлампия бушевали сразу две бури.
Во-первых, он до сих пор не мог понять, как мог пропустить приближение корабля таких размеров на системах наблюдения. Он в буквальном смысле увидел корабль, когда тот уже садился прямо рядом с базой. Премия, которую Евлампий надеялся получить за обнаружение корабля за орбитой Плутона, вдруг предстала в его воображении рука об руку с дисциплинарным выговором или даже преследованием за рабочую халатность.
Во-вторых, Евлампий всегда представлял себе появление корабля рядом с обсерваторией радостным событием, так как корабль должен был забрать его из этой далекой добровольной ссылки и отвезти прямиком на Землю на встречу беззаботной обеспеченной жизни до самой смерти. Стоило ли ожидать подобных транспортных услуг от представшего его взору корабля Евлампий решить не мог.
Пыль постепенно рассеялась, и силуэт корабля обрел вполне реальную форму. Он был большой, очень большой. Больше любого грузового судна, которое когда-либо доводилось видеть Евлампию. Даже на картинках. Евлампий был в курсе, что в данный момент существовало несколько проектов, которые предусматривали сборку поистине гигантских кораблей на орбите, но он никогда не слышал, чтобы что-то подобное уже было претворено в жизнь. Да если бы и было, такие корабли явно не были предназначены для посадок.
Тем временем корабль сидел на земле прямо перед его носом. Он возвышался над зданием обсерватории, словно огромная ванная на коротких толстых ножках. Нет, он, конечно, не был полый (хотя Евлампий не имел возможности посмотреть на него сверху и проверить эту гипотезу), но по форме напоминал огромную перевернутую трапецию. Несколько десятков ножек, расположенных по нижнему канту, были согнуты и вдавлены в землю, держа на себе невообразимый вес всей этой фигуры. Корпус состоял из гладких матовых граней, которые, несмотря на свой внушительный размер, были по всей видимости отлиты из цельных кусков металла.
Под кораблем горело бело-оранжевое пламя, которое постепенно становилось все более бледным. Очевидно, там располагались двигатели, которые теперь один за другим отключались, выбрасывая в воздух беспорядочные пламенные всплески.
Посередине корпуса, напрочь лишенного каких бы то ни было намеков на иллюминаторы или двери, красной краской был выведен какой-то полустертый знак, отдаленно напоминающий букву “С” с острыми углами.
— Церера, что там у вас, отзовитесь. Это “Прогулочная-17”, идущая под флагом Российской Конфедерации. Повторяю…
Голос, звучавший из динамиков за спиной троих остолбеневших мужчин, продолжал настойчиво требовать оценки ситуации.
— Вот тебе и почистил зубы, — коллега Евлампия сплюнул зубную пасту на пол и раздраженно бросил зубную щетку в угол.
— Церера, какие зубы, что там у вас происходит? — не унимался голос.
— Да у нас уже все произошло, — обреченно ответил Евлампий. — Корабль у нас тут приземлился. Ждем зеленых человечков.
— Как приземлился? Почему раньше не сообщили? Почему не доложили о приближении?
Евлампием вдруг овладело состояние вселенской апатии.
— Потому, — буркнул он в ответ и отключил связь.
— Совсем они там что ли охренели? — злобно рявкнул Владимир, не обращаясь ни к кому в отдельности. — До сих пор корабль не фиксируется?
— Нет, даже намека нет на его присутствие.
— Курс на Церерскую. Приготовиться к посадке.
Игорь чуть было не брякнул вслух о том, что задача миссии была изменена с “перехвата” на “сопровождение”, но вовремя спохватился. Вокруг все суматошно завертелось, все вдруг разом начали беспорядочно двигаться в разные стороны, как будто они все как один вспомнили про забытый на плите чайник.
Через минуту кроме Игоря в рубке остались только Егор, который пилотировал корабль во время сближения, и Владимир.
— Игорь, — сказал Владимир, глядя на него с доброй, но зловещей улыбкой. — Я, конечно, понимаю, что Вы у нас супермен. Но на Цереру выходить без скафандра я бы Вам не советовал. Серьезно, Игорь, давай, одевайся. Может ты еще и по назначению в этой экспедиции что-нибудь сможешь сделать. Языков-то много знаешь?
Вокруг было темно, причем абсолютно. Церера повернулась к Солнцу другим боком, погрузив кратер, в котором располагалась обсерватория, в непроглядную черноту. “Прогулочная-17” стояла рядом с неизвестным кораблем словно Моська рядом со слоном.
Прожекторы на обсерватории были включены и направлены на корабль пришельцев. Игорь с удивлением обнаружил, что из-за практически несуществующей на Церере атмосферы, лучи света были вовсе не объемными столбами, протянувшимися от своих источников до холодной обшивки корабля, а лишь круглыми четко очерченными световыми зайчиками, которые медленно ползали по его поверхности.
Ни один из прожекторов не мог выхватить и сотой части неподвижного силуэта, отчего корабль не воспринимался как единое целое. Они словно подглядывали за ним через замочную скважину, постоянно прилаживаясь поудобнее, пытаясь разглядеть ту или иную часть закрытой комнаты.
Весь экипаж стоял на улице и молча ждал, когда что-нибудь произойдет. Ничего не происходило. Корабль не подавал абсолютно никаких признаков жизни. Они уже несколько раз обошли его по кругу, пытаясь отыскать какое-либо подобие двери, подсвечивая его поверхность ручными фонарями, словно банда воров, пытающихся отыскать дырку в заборе отдаленной виллы. Поверхность корабля везде была ровная, без намеков на отверстия.
Владимир долго ползал вокруг одной из ножек корабля, которая вблизи оказалась несколько метров в диаметре, но и тут его поиски не увенчались успехом. Ножка, вероятно, была именно тем, чем они и думали — опорой для приземлившегося судна, и ничем больше. Никакого намека на скрытую дверь в ней не было.
Обследование днища судна тоже ни к чему не привело. На нем не было никаких швов или соединений, как будто его отлили в форме целиком.
Теперь все они просто стояли и ждали. Важность Игоря в данной операции значительно возросла: он стоял, что называется, на передовой, плечом к плечу с Владимиром. Не то чтобы это его особенно радовало.
— Да как я с ними общаться-то буду, — не унимался Игорь. — Во-первых, они меня все равно не поймут. Во-вторых, как я им что-нибудь вообще скажу через этот скафандр! У них же не будет шлема с микрофоном! Да им его может и носить-то не на чем!
— Ну без шлема у тебя тоже мало шансов, мы почти что в вакууме. Так что они тебя вряд ли услышат.
— Вот, и я про тоже самое! Не услышат! И чего мне с ними делать?
— Ну ты им это, языком жестов что-нибудь покажи. Мне-то откуда знать, ты же у нас филолог. Не зря же ты там какие-то статейки писал про контакт с внеземным разумом. Вот, применяй теперь, на практике.
Из динамиков шлема Игоря донеслось несколько сдержанных смешков: их разговор транслировался между всеми членами команды.
— Да пошли вы все, — раздосадовано сказал Игорь и замолк.
— Да ладно тебе, не злись, — примирительно сказал Владимир. — Все мы все понимаем. Новая, так сказать, ситуа…—
Владимир замер с открытым ртом. Световой зайчик от прожектора во время своего очередного прохода по темной поверхности корабля вдруг высветил открытую дверь и ведущую к ней лестницу. Владимир готов был поклясться, что еще пару минут назад двери на этом месте не было. Круг света медленно двинулся дальше, вновь погружая дверь в темноту.
— Эй, вы чего там, слепые на станции! — закричал Владимир в микрофон. — Еблапий, или как тебя там, назад прожектор, на дверь его направь!
Прожектор дрогнул, и световое пятно поползло обратно. “Идиот”, буркнул Владимир себе под нос. “Идиот”, громыхнуло в обсерватории из огромных динамиков, которые услужливо исправили “помехи” и обработали плохо понятную речь.
Когда прошло еще четверть часа и стало ясно, что выходить наружу никто не собирается, Владимир принял решение самим идти внутрь.
Когда их маленькая группа поднялась по лестнице, они оказались в небольшой комнате. Такие были и на земных кораблях с целью предотвратить разгерметизацию. Владимир увидел большую кнопку у входа, которая явно предназначалась для закрытия дверей. Владимир нажал на нее.
Створки дверей сошлись вместе. Раздалось спрессованное шипение, и комната быстро наполнилась белым паром, который исчез через несколько секунд так же внезапно, как и появился. Внутренняя дверь моргнула зеленым и разъехалась в стороны. Они оказались в квадратной комнате, в противоположной части которой был широкий коридор с множеством однотипных дверей по сторонам и большой дверью в конце.
Раздевалки, наверное, подумал Владимир. Он был почти что разочарован увиденным. Он ожидал какого-то футуристического интерьера, как в фантастических фильмах. Ничего подобного вокруг не было. Да, двери и обшивка были сделаны из каких-то неизвестных сплавов, уж больно гладкая была их поверхность, но в целом все было как-то уж слишком привычно, можно даже сказать, по-человечески.
Владимир ступил внутрь. Пол у порога был перемазан чем-то засохшим и темным, похожим на кровь. Владимир предпочел оставить выяснения на потом. Он замерил состав воздуха внутри корабля и удивленно присвистнул. Содержание кислорода было оптимальным, каких бы то ни было вредных веществ замечено не было. Владимир провел дополнительный анализ и, убедившись, что радиационный фон тоже в норме, отстегнул свой шлем. Он сделал рукой знак остальным сделать тоже самое. Послышались щелчки замков.
Прицепив шлемы на пояс, они двинулись вперед. Вокруг было тихо. Никакой встречающей делегации не было и в помине. Когда они дошли до середины коридора, Игорь вдруг остановился и с открытым ртом принялся показывать на одну из дверей. Он закрутил головой, по всей видимости пытаясь разглядеть остальные двери.
Владимир хотел было уже спросить, что случилось, но тут он все увидел сам. Вернее, они все видели это с самого начала, но не придавали значения, уж слишком обыденной была обстановка вокруг. На двери, на которую указывал Игорь, красовалась чуть стертая цифра пять. Владимир огляделся, и увидел на остальных дверях вполне себе обычные цифры, идущие по порядку. Земные цифры.